Menu

Цветочки Володи Яковлева

Во что верил художник Володя Яковлев?
Мы ничего не знаем о его вероисповедании.
По всей вероятности, был он человеком верующим, как все художники по сути своей. Жил в советское время в стране с поруганной и задавленной церковью, в семье то ли отца, то ли отчима, приехавшего из Франции, сына известного художника, и властной прагматичной матери. Общался и дружил с талантливыми людьми, стремящимися понять, кто они и что же это за страна такая – родина русского авангарда и многоконфессиональная Российская империя, а некогда православная Русь.

В начале 50-х годов начал Володя Яковлев работать ретушёром и фотографом в издательстве «Искусство». Мои первые младенческие фотографии сделал именно он. Ещё не было у него живописи, не знал он о том, как работают Джексон Поллок и Пабло Пикассо. Но был уже его уникальный врождённый взгляд, так ярко проявившийся в его творчестве в дальнейшем.

На фотографии моя мама со мной – младенцем.
Младенцев почему-то двое. В семье это объясняли просто – родились близнецы и можно было выбрать лучшего, хотя и обратный обмен всегда был возможен. Будучи уже взрослой, я догадалась, в чём секрет – Володя расположил меня на фоне зеркала, и в кадре в материнских руках нас стало двое.

Шли годы. Яковлев стал знаменитым художником, а зрение его стремительно падало. Чем хуже он видел, тем сложнее становился его внутренний мир и тем лучше он рисовал. Но и связь с реальностью размывалась – жил Володя почти постоянно в интернате для душевно больных. С крепким сердцем и надвигающейся слепотой.

Владимир Яковлев — Пейзаж с цветком. 1969 год. Картина галереи «Веллум»

После нескольких операций на глазах, когда вернулось зрение и он всё ясно увидел, многое оказалось лишним, как будто обновленное зрение было замусорено ненужными подробностями. Он сразу разучился рисовать и с ужасом обнаружил своё внешнее сходство с Гитлером.

Подлинное же сходство было с совершенно другим человеком – с героем книги «Цветочки» – проповедовавшим птицам нищим монахом Франциском Ассизским. У Володи Яковлева тоже ничего не было – ни дома, ни имущества, ни даже права распоряжаться собой. Он был таким же одиноким нищим монахом, ведь жил в окружении скорбных духом безумцев.

Духи терзали его. Они были всегда и везде. Он видел их так же ясно, как и святые Франциск, Антоний и Иероним, как Федерико Феллини и Сальвадор Дали, как многие и многие талантливые люди, посвящённые и призванные соприкасаться с таинственным и ирреальным, и как толпы убогих пьяниц, знакомых с «белой горячкой».

Владимир Яковлев — Цветы на красном фоне. 1973 год. Картина галереи «Веллум»

Спасение было только в работе. Каждый образ – след и знак испытаний, через которые проходила одинокая и незащищённая душа художника. Постепенно сложилась система спасительных образов-символов. Его портреты – человек весь и сразу, без ненужных подробностей, такие же символы, как портрет Ветра, Рыбка или Цветок. Или «Чёрная кошка с птицей» – образ Пикассо, пригодившийся Яковлеву. Это он, его светлая голубиная душа во власти своей темной хищной матери. Крик его души. Он жертва. Глубоко-личный трагический образ, но так многим знакомый – типичный – символичный – знаковый.
Это уже не образ хищника, а знак жертвы.

Знаковость и символичность работ Яковлева отмечали все.
Зверев говорил, что завидует Яковлеву и его собственные работы не дотягивают до уровня символа, хотя на просьбу Костаки оценить работы Володи, хитро ставил тому двойки и колы с минусом.

Во что же верил Володя Яковлев?
Что думал он, перечёркивая прекрасные портреты и пейзажи жирными крестами с перекладиной? Некоторые, даже пытаясь спасти произведения от гибели, выхватывали у художника незавершённые работы.
Секрет заключался в том, что мастер знал своё дело, знал, что грозит этим прекрасным образам. Он видел духов, страдал от них и боролся с этими сущностями. Православный Крест через всю композицию завершал работу, освящал её по-своему, по-яковлевски и запечатывал.

Владимир Яковлев — Натюрморт с цветами в вазе на табуретке. 1973 год. Картина галереи «Веллум»

Вспоминаются первобытные петроглифы с выбитыми поверх них крестами. И наоборот. Осквернённые с низвергнутыми крестами церкви, служащие для ядерных испытаний или для склада убранных овощей, как было у нас в советское время. Почему так? Неужели кому-то не хватало места?
Таков закон природы. Непременно нужно одолеть место силы, ведь церкви и храмы, как и наскальные рисунки, всегда располагались в особых местах. Важно запечатать, освятить или, наоборот, развенчать значимое для недруга.

Образы-символы на каждый отдельный случай и на все разом составляют суть творчества Владимира Яковлева. Творить их как молитву он мог всегда и везде. Так появлялись многочисленные авторские вариации характерных для него образов. Искусство всегда описывает жизнь людей в их связи с иррациональным, даже если на первый взгляд это не вполне очевидно. Творческие процессы поистине таинственны и уникальны.

Мария Плавинская, 3 апреля 2020 года.

Добавить комментарий